На посту!

Комиссар полиции Бурон прибывает на место и берёт расследование в свои руки: труп обнаружил перед домом господин Фугайн, и первая реакция следствия оказывается предельно проста — именно тот, кто нашёл тело, тут же становится главным подозреваемым. Бурон не откладывает допроса, он ведёт его настойчиво, стараясь выжать из свидетеля любую нестыковку, любую эмоцию, которая могла бы выглядеть как доказательство вины. Фугайн, ошеломлённый и будто стиснутый между обязанностями и страхом, пытается объяснить, что видел и как нашёл жертву, но его слова режут холодные вопросы и короткие замечания следователя. Каждый шаг превращается в испытание: записи, протоколы, бесконечные формальности, ксерокопии документов, подписи, передачи показаний от одного кабинета к другому. Свидетель, который по сути не ищет внимания, внезапно оказывается вовлечён в механизмы, где бюрократия сама по себе становится препятствием не меньше, чем непонятность преступления. В коридорах полиции время тянется тяжело — ожидание под двери, одно и то же кресло в приёмной, уверенные поощрительные фразы должностных лиц, не оставляющие места для спокойствия. Пытаясь пройти через эти круги, Фугайн чувствует, как любая мелочь может быть истолкована против него: невнятная пауза, неожиданная интонация, путаница в датах. Бурон, преследуя цель вывести всё на чистую воду, действует целенаправленно, но его методы оставляют свидетеля наедине с отчаянием и усталостью. История сводится к одному: человек, нашедший тело, вынужден не только объяснять увиденное, но и защищаться от самой системы, которая вместо поддержки делает его фигурантом собственного кошмара.